Наталья Орейро: “Я не страдаю от успеха”

Самокритичная и вдумчивая. Страстная и увлеченная своими идеалами и мировоззрением. Талантливая актриса открывает двери своего дома, чтобы поговорить обо всем. Планета Орейро, проходите и взгляните…

Наталья принимает меня в своем домище в Палермо. Она открывает дверь, проводит меня в гостиную, где мы сможем спокойно поговорить, и предлагает что-нибудь выпить. Пока она находится на кухне, я осматриваю окружающую обстановку и нахожу Наталью в каждом миллиметре этого места, от книг до цветовой гаммы. Вижу в окно, что в галерее есть некоторые предметы мебели, которые она определенно купила на аукционе или блошином рынке. Она сама готовит чай, который с любовью сервирует на небольшом подносе, комбинируя чашку в цветочек, сахарницу и зеленый чайник. Наконец, она предлагает мне что-нибудь сладкое, и полностью отдается разговору. Недавно состоялись премьеры двух фильмов, где она сыграла главные роли: “Miss Tacuarembo” и “Francia”. За оба фильма критика засыпала ее похвалами. Еще раз она продемонстрировала свою склонность сотрудничать с проектами, которые будучи далеки от того, чтобы быть коммерческими, делают ставку на ее рост как актрисы. Вот-вот начнутся съемки “Mi primera boda”, фильма, который режиссирует Ariel Winograd. “Я много работаю, чтобы быть свободной и верной себе самой,” – уверяет она меня. – “Когда я стану старше, уверена, что все те вещи, что я сделаю, станут всего лишь красивыми воспоминаниями, но ощущение, что я оставалась верной себе, будет ни с чем не сравнимым”.

- Твой дом может многое о тебе рассказать. Где ты раздобыла всю эту мебель?
- Мне нравится ходить на аукционы, меня развлекает “Армия Спасения”. Все кресла, что есть в моем доме - они с блошиного рынка. Мне вообще нравится антиквариат, и мне нравится давать новую жизнь чему-то старому. В самом деле, этот мой дом и дом в Уругвае – очень древние. Дом в Уругвае был брошен, и я вместо того, чтобы строить себе дом с нуля, занялась восстановлением того, что уже имеет свою историю. Если я вижу, что что-то не используется в определенном месте, я его просто меняю, помещаю в другое место.

- Несмотря на ритм твоей работы, ты всегда выглядишь очень расслабленной. Что тебя злит?
- Я не агрессивная, я никогда не кричу. Мне нравится говорить, но также я хочу быть услышанной и принятой в расчет. Когда я чувствую, что меня недооценивают, или не обращают на меня внимания, я ищу 800 мотивов, почему со мной должны считаться...

- Как реклама с птичкой, что долбит в голове у женщины.
- Тики-тики… Конечно. Но, в конце концов, я не знаю, говорят ли мне в результате, что я права, потому что у них больше нет сил меня терпеть, или потому, что я действительно права. Я ненавижу говорить обо мне. Когда я встречаюсь с моими друзьями дома, я говорю, что я сыта по горло разговорами обо мне, не спрашивайте у меня ничего, как у меня прошло то или это… С выпуском двух моих последних фильмов, я не переставала говорить о себе во всех репортажах, что обо мне делали. И в настоящий момент моей жизни я все переспрашиваю себя: хорошо ли мне от того, что я делаю?

- И что ты отвечаешь?
- Что я не уверена. С одной стороны, я все время бегу от очевидного, от того, что я уже сделала, и что уже случилось. Я не могу оставаться привязанной к прошлому. Если мне предлагают что-то, что имеет отношение к тому, что я уже когда-то сделала, я это даже не читаю. Все то, что требует определенного риска и труда – вот то место, куда я устремляюсь. Я делаю это осознанно и работаю на износ. Человек все время сражается с мельницей, потому что все новое в начале склоняется к тому, чтобы быть оригинальным, но также и другим. Люди не хотят, чтобы мы менялись. Не хотелось бы нагнетать, но обществу нужно, чтобы все думали одинаково, чтобы одевались одинаково. Им страшно признать себя, не похожими на других, и чтобы кто-то подошел и сказал им это. Людей, отличающихся от других, дискриминируют, и они вечно борются с предрассудками, собственными и чужими. “Miss Tacuarembo” немного говорит об этом. Двое детей выбрали быть непохожими на других. Один в том, что касается сексуальности, а мой персонаж – в том, что вместо того, чтобы петь в церковном хоре выбрал петь в хоре на ТВ. Они верят в свои мечты, и сражаются за то, чтобы осуществить их. Но они сталкиваются с обществом, которое им говорит, что они не годятся для этого, и оно клеймит их, потому что то, что они выбрали – нехорошо.

- Фильм разбудил воспоминания о твоем детстве?
- Я очень себя с ним отождествляю. Все, кто вырос в 80-е, почувствуют что-то общее с фильмом. Фильм содержит очень много “зарисовок” тех лет, и в эстетическом, и в духовном, и в социальном плане. Это история, абсолютно лишенная предвзятости. И я очень даже себя с ней отождествляю. Тот факт, что эта выдающаяся постановка реализована молодыми людьми, которые воплотили всех тех, кто думал отлично от мало содержащего общества, заставил меня возглавить этот фильм.

- Тяжело быть “номером 1”?
- (Смеется.) Нет, я не номер один. Думаю, что это та “рубашка”, что оказывает эффект, но не дает свободы. Я занимаю привилегированное место в том, что касается “массовости”. Если бы я думала о популярности, которую имела на телевидении, возможно, я бы не сыграла во “Francia”.

- Почему ты так говоришь?
- Потому что “Francia” – это очень независимое кино, с низким бюджетом, премьера которого состоялась лишь в немногих залах, и которое, конечно же, не будет иметь коммерческого успеха из-за своей тематики. У людей, которых среда помещает на место “номера 1”, начинает кружиться голова, и они не лезут из кожи вон, чтобы сделать что-то независимое. Они всегда ждут успеха. Я думаю, мы живем в обществе, помешанном на успехе, и я всегда стараюсь убежать от этого. Я не страдаю от успеха. У меня нет проблем с тем, чтобы поздороваться с кем-то на улице, я этим наслаждаюсь.

Орейро-зрительница.
Я много смотрю телевизор, потому что на уровне культуры я впитала это от моей семьи, и потому что мне нравится быть настолько в курсе событий. “Para vestir santos” меня зацепило, и мне очень нравится. Потом есть еще отдельные сериалы, но я не могу следить за развитием событий в них постоянно. Напротив, кабельное телевидение мне дает эту возможность. Я была фанаткой “Sex Feet Under”, “The Tudors” и “Angeles de America”. Открытое ТВ имеет довольно неплохие вещи, но есть некая пресыщенность. Я не нахожу развлекательных программ, которые в то же время были бы еще и умными, а не пошлыми. Сегодня я включаю телевизор - и везде одно насилие, и в новостях и в фильмах. Хочу видеть программы, которые вселяют надежду. Это хорошо – заниматься политикой, показывать вымышленные события, но также необходимо и немного посмеяться.